Что ждет нашу медицинскую науку?

Эта статья главного специалиста Центрального НИИ организации и информатизации здравоохранения, генерального директора издательства "Менеджер здравоохранения”, доктора биологических наук Наталии Кураковой о современном статусе отечественной науки (и в частности все что связано с медициной) и перспективах ее дальнейшего развития.

Рис. 1. Наталия Куракова. Фото с сайта
журнала «Врач и информационные технологии».

В России начата поистине революционная модернизация сектора генерации знаний. Ее цель – проведение комплексной оценки (аудита) потенциала и результативности всех действующих государственных научных учреждений и вузов. Завершиться эта процедура должна не позднее 2012 года.

Первые шаги в этом направлении уже сделаны.

По итогам такого аудита в 2011–2014 годах около 10–15 процентов организаций будут «перепрофилированы» и еще около 20 процентов – «частично реструктурированы».

Такая наука стране не нужна

Руководство страны еще в 2009 году, когда эта методика разрабатывалась, фактически сказало всем нам:

Можно понять такую постановку вопроса. Например, проверки Росфиннадзора, проведенные в 2010 году, оценили ущерб от неэффективного использования госрасходов на НИОКР в 2009 году в 480 миллионов рублей!

Экспертиза научных отчетов показала, что никакой научной ценности они не представляют: их содержание неактуально и не соответствует поставленным целям НИОКР. При проверке отчетов через систему «Антиплагиат» выяснилось, что авторы либо использовали чужой текст без оформления ссылок, либо от 5 до 58 процентов текста составляют цитаты и выдержки из российского законодательства. Общая сумма неэффективного использования бюджетных денег из-за перепечатки чужих авторских текстов в научных отчетах, по данным Росфиннадзора, составляет 157,3 миллиона рублей.

Еще одна проблема, на которую указывает Росфиннадзор – отсутствие запатентованных результатов НИОКР. В 2009 году было заключено 1586 госконтрактов на 6,2 миллиарда руб., их результатом стали всего лишь две разработки программного обеспечения стоимостью 30 миллионов рублей, подлежащих правовой защите, да и те оказались не зарегистрированы в Роспатенте.

На конец 2010 года Российская академия медицинских наук занимала 668 место в рейтинге научных организаций мира Scimago, а доля российских статей в мировом публикационном потоке по медицине составляла 3 процента!

В 2008 году в отчёт Национального Научного Фонда США впервые были включены сведения о количестве самых высокоцитируемых статей учёных разных стран мира. Эта база также включает данные об организациях, в которых работают авторы наиболее высокоцитируемых публикаций. РАМН за период с 1 января 2000 года по 31 октября 2010 года представлена всего 20 (двадцатью) высокоцитируемыми статьями и занимает 1109-е место из 4339 высокоцитируемых организаций мира. А ведь именно по рейтингам цитируемости формируются списки номинантов на Нобелевские премии.

Что хотят сделать

В условиях глобализации науки, свидетелями которой мы сегодня являемся, национальная местечковость науки недопустима. Именно поэтому среди количественных индикаторов проекта Стратегии инновационного развития Российской Федерации на период до 2020 года появились наукометрические показатели:

Ценность научной статьи сегодня определяется двумя параметрами – ее доступностью и цитируемостью, равно как и ценность журналов, в которых эти статьи публикуются. Термин «братская могила», которым называют многие так называемые ВАКовские журналы, которые имеют тираж по 300 экземпляров и которые никто не читает, похоже, уходит в прошлое.

В конце декабря 2010 года на сайте «Наука и технологии РФ» было размещено интервью с ее председателем, Михаилом Кирпичниковым, в котором говорится:

Однако с приведенными цифрами можно поспорить. На самом деле они еще ниже. По данным исследования, опубликованного в январе 2010 года агентством Thomson Reuters , на долю России приходится лишь 2,6 процента научных статей, опубликованных в 2004–2008 годы в журналах, индексируемых крупнейшей в мире сетью Web of Science. Это меньше, чем у Китая (8,4 процента) и Индии (2,9 процента), и всего лишь немногим больше, чем у Королевства Нидерланды (2,5 процента). Более того, в России не наблюдается роста числа публикаций с 1981 года, тогда как Индия, Китай и Бразилия переживают бурный рост производства «научной продукции».

Вторая признанная международная библиометрическая система Scopus сегодня обрабатывают не более 12 процентов от всего совокупного публикационного потока научной России. Так в Web of Science на 2010 год представлено всего 150 российских журналов, в базе Scopus – 249, в Medline (PubMed) – 59, в Chemical Abstracts – 56, в MathSciNet – 32.

По нашим данным, российские медицинские периодические издания Web of Science за редким исключением (8 журналов) практически «не видит». Значительно шире российская медицинская периодика представлена в Scopus (44 наименования журналов обрабатываются в настоящее время и в дополнение к ним еще имеются архивные выпуски 20 наименований).

По данным ESI, отечественные публикации по наукам о жизни особенно сильно отстают по своему влиянию от ведущих стран мира. Если по данным на 1993–2002 годы отечественные публикации занимают 15 место в мире по цитируемости, то по биологии и биохимии отечественные публикации находятся на 17 месте, по клинической медицине – на 37 месте, по фармакологии и токсикологии – на 31, по иммунологии – на 33.

Сегодня всем нам понятно, что такие характеристики наших ученых, как «автор более 600 работ» должны уйти в прошлое. И не потому что эти публикации не имеют ценности, а потому что их невозможно найти ни в библиотеках, ни в российских и международных индексируемых базах данных.

Попробуйте набрать в поле «Автор» в электронном каталоге Национальной медицинской библиотеки фамилию исследователя, «автора более 600 работ». Вы в лучшем случае получите 30–40 ссылок. А где же искать остальные? Зачастую на этот вопрос не ответит и сам автор. Тогда для кого же были написаны эти 600 публикаций?

Автор: Наталия Куракова.

Что ждет нашу медицинскую науку?

Эта статья главного специалиста Центрального НИИ организации и информатизации здравоохранения, генерального директора издательства "Менеджер здравоохранения”, доктора биологических наук Наталии Кураковой о современном статусе отечественной науки (и в частности все что связано с медициной) и перспективах ее дальнейшего развития.

Рис. 1. Наталия Куракова. Фото с сайта
журнала «Врач и информационные технологии».

В России начата поистине революционная модернизация сектора генерации знаний. Ее цель – проведение комплексной оценки (аудита) потенциала и результативности всех действующих государственных научных учреждений и вузов. Завершиться эта процедура должна не позднее 2012 года.

Первые шаги в этом направлении уже сделаны.

По итогам такого аудита в 2011–2014 годах около 10–15 процентов организаций будут «перепрофилированы» и еще около 20 процентов – «частично реструктурированы».

Такая наука стране не нужна

Руководство страны еще в 2009 году, когда эта методика разрабатывалась, фактически сказало всем нам:

Можно понять такую постановку вопроса. Например, проверки Росфиннадзора, проведенные в 2010 году, оценили ущерб от неэффективного использования госрасходов на НИОКР в 2009 году в 480 миллионов рублей!

Экспертиза научных отчетов показала, что никакой научной ценности они не представляют: их содержание неактуально и не соответствует поставленным целям НИОКР. При проверке отчетов через систему «Антиплагиат» выяснилось, что авторы либо использовали чужой текст без оформления ссылок, либо от 5 до 58 процентов текста составляют цитаты и выдержки из российского законодательства. Общая сумма неэффективного использования бюджетных денег из-за перепечатки чужих авторских текстов в научных отчетах, по данным Росфиннадзора, составляет 157,3 миллиона рублей.

Еще одна проблема, на которую указывает Росфиннадзор – отсутствие запатентованных результатов НИОКР. В 2009 году было заключено 1586 госконтрактов на 6,2 миллиарда руб., их результатом стали всего лишь две разработки программного обеспечения стоимостью 30 миллионов рублей, подлежащих правовой защите, да и те оказались не зарегистрированы в Роспатенте.

На конец 2010 года Российская академия медицинских наук занимала 668 место в рейтинге научных организаций мира Scimago, а доля российских статей в мировом публикационном потоке по медицине составляла 3 процента!

В 2008 году в отчёт Национального Научного Фонда США впервые были включены сведения о количестве самых высокоцитируемых статей учёных разных стран мира. Эта база также включает данные об организациях, в которых работают авторы наиболее высокоцитируемых публикаций. РАМН за период с 1 января 2000 года по 31 октября 2010 года представлена всего 20 (двадцатью) высокоцитируемыми статьями и занимает 1109-е место из 4339 высокоцитируемых организаций мира. А ведь именно по рейтингам цитируемости формируются списки номинантов на Нобелевские премии.

Что хотят сделать

В условиях глобализации науки, свидетелями которой мы сегодня являемся, национальная местечковость науки недопустима. Именно поэтому среди количественных индикаторов проекта Стратегии инновационного развития Российской Федерации на период до 2020 года появились наукометрические показатели:

Ценность научной статьи сегодня определяется двумя параметрами – ее доступностью и цитируемостью, равно как и ценность журналов, в которых эти статьи публикуются. Термин «братская могила», которым называют многие так называемые ВАКовские журналы, которые имеют тираж по 300 экземпляров и которые никто не читает, похоже, уходит в прошлое.

В конце декабря 2010 года на сайте «Наука и технологии РФ» было размещено интервью с ее председателем, Михаилом Кирпичниковым, в котором говорится:

Однако с приведенными цифрами можно поспорить. На самом деле они еще ниже. По данным исследования, опубликованного в январе 2010 года агентством Thomson Reuters , на долю России приходится лишь 2,6 процента научных статей, опубликованных в 2004–2008 годы в журналах, индексируемых крупнейшей в мире сетью Web of Science. Это меньше, чем у Китая (8,4 процента) и Индии (2,9 процента), и всего лишь немногим больше, чем у Королевства Нидерланды (2,5 процента). Более того, в России не наблюдается роста числа публикаций с 1981 года, тогда как Индия, Китай и Бразилия переживают бурный рост производства «научной продукции».

Вторая признанная международная библиометрическая система Scopus сегодня обрабатывают не более 12 процентов от всего совокупного публикационного потока научной России. Так в Web of Science на 2010 год представлено всего 150 российских журналов, в базе Scopus – 249, в Medline (PubMed) – 59, в Chemical Abstracts – 56, в MathSciNet – 32.

По нашим данным, российские медицинские периодические издания Web of Science за редким исключением (8 журналов) практически «не видит». Значительно шире российская медицинская периодика представлена в Scopus (44 наименования журналов обрабатываются в настоящее время и в дополнение к ним еще имеются архивные выпуски 20 наименований).

По данным ESI, отечественные публикации по наукам о жизни особенно сильно отстают по своему влиянию от ведущих стран мира. Если по данным на 1993–2002 годы отечественные публикации занимают 15 место в мире по цитируемости, то по биологии и биохимии отечественные публикации находятся на 17 месте, по клинической медицине – на 37 месте, по фармакологии и токсикологии – на 31, по иммунологии – на 33.

Сегодня всем нам понятно, что такие характеристики наших ученых, как «автор более 600 работ» должны уйти в прошлое. И не потому что эти публикации не имеют ценности, а потому что их невозможно найти ни в библиотеках, ни в российских и международных индексируемых базах данных.

Попробуйте набрать в поле «Автор» в электронном каталоге Национальной медицинской библиотеки фамилию исследователя, «автора более 600 работ». Вы в лучшем случае получите 30–40 ссылок. А где же искать остальные? Зачастую на этот вопрос не ответит и сам автор. Тогда для кого же были написаны эти 600 публикаций?

Автор: Наталия Куракова.

Источник(и):

1. medportal.ru