Писать
историю недавних событий — рискованное занятие. Даже если события
важны, все равно потребуются годы и десятилетия, чтобы их оценили по
достоинству. По-настоящему фундаментальные перемены происходят лишь раз
в сто лет, и мало кто способен понять, что мир уже не будет прежним.
Как тут не ошибиться? В первую очередь, полагаться на надежные данные и здоровый скептицизм.
Недавно
опубликованная книга Дэвида Киркпатрика «Эффект Facebook» — летопись
первых шагов компании, содержит множество данных. Социальная сеть
успела за шесть с небольшим лет приобрести 500 млн пользователей и
завоевать львиную долю мирового свободного времени. Она сделала
реальностью новые формы взаимодействий между незнакомыми людьми,
оказавшие влияние на поведение целых наций.
Ко всему прочему
основатель компании Марк Цукерберг довольно быстро стал одним из самых
узнаваемых людей в мире. Он и его окружение, в большинстве своем совсем
молодые люди из хороших семей, верят, что все наши действия должны
совершаться на виду. И книга замечательно рассказывает эту историю.
По
мере того как он узнает о настоящих сложностях взрослой жизни,
миллиардер Цукерберг может изменить свое отношение к частной жизни в
сети. По крайней мере, он уже об этом задумывается. Он поеживается от
стыда, вспоминая свои ранние самоуверенные электронные письма, и
говорит, что не хочет, чтобы о нем делали фильм, пока он жив.
Прав
Киркпатрик или нет, уверяя, что Facebook «находится в центре
фундаментальной перестройки капитализма», — вопрос пока остается
открытым. Я склонен ему верить просто потому, что социальные сети
действительно меняют поведение людей. Но цифр пока нет.
Точнее,
они очень неполны. Хроники Киркпатрика приводят такие данные — компания
была оценена инвесторами в $15 млрд в 2007 году, в 2,5 млрд — в 2008-м,
и в $10 и $7 млрд — в 2009-м. Киркпатрик не решается допустить, что
первые инвесторы — Microsoft и гонконгский миллиардер Ли Ка Шинг —
могли быть облапошены. Его вывод: «трудно сказать, сколько в
действительности стоит компания». Выручка в 2009 году приближалась к
$500 млн, но нет и намека на возможные прибыли компании. 30%, которые
Facebook имеет cо сделок в своей виртуальной валюте (таких поборов
постеснялся бы и разбойник с большой дороги), наводят на мысль о
большой марже. (Недавно New York Daily News со ссылкой на Reuters
цитировала «источники, знакомые с ситуацией» огласившие доходы Facebook
за 2009 год в интервале $700-$800 млн и прибыль в «десятки миллионов».)
Вот вам и вся маржа.
Тот факт, что серьезные венчурные компании
и корпорации инвестируют в компанию, про которую знают так мало, может
быть показателем силы Facebook. На нее указывают и некоторые вопросы,
которые поднимаются в книге, но остаются без ответа. Вот некоторые из
них:
—Возникают ли в Facebook настоящие связи между людьми или
только случайные вспышки эмоций? Книга Киркпатрика описывает ключевые
аспекты развития отношений в Facebook — возможность заводить друзей,
отмечать их на фотографиях, затем вступать в разнообразные сообщества,
посвященные играм, развлечениям или, сравнительно редко, совместным
действиям. Даже самые эффективные общественные кампании, порожденные
Facebook, ограничиваются сбором средств на благотворительность или
выражением протеста против той или иной несправедливости (громогласные
крики «нет!» — характерный признак нашего политического ландшафта). Но
все это лишь жесты, а не осмысленные коллективные действия.
—
Стоит ли Facebook основывать политику конфиденциальности на том, чего
просят пользователи, или на том, что они делают? Люди утверждают, что
хотят конфиденциальности, однако Цукерберг прекрасно видит, что они
жаждут публичности и хотят выставить себя напоказ. Что же им дать?
—Должны
ли наши жизни — рабочие, семейные, личные — быть видимы всем, включая
рекламных агентов? Чем становится общество без здоровой доли
неискренности?
—Цукерберг описывает Facebook в контексте
ритуальных празднеств с приношением даров (они называются «потлач»),
которые цементировали общество в некоторых индейских племенах. Но в
своей антропологической метафоре он упускает тот факт, что подобные
отношения порой мало отличимы от тех, что поддерживаются в мелких
бандах в Чикаго. Насколько его метафора применима к глобальной системе?
—Что
такое реклама? Google не слишком далеко ушел от старого доброго прямого
маркетинга, изучающего спрос и тут же выставляющего товар на лоток.
Facebook же предлагает рекламодателям человека целиком, вместе с его
друзьями и тайными желаниями. А это уже за пределами мечтаний даже
самых изощренных кампаний продвижения брендов.
Тот факт, что на
эти вопросы нет ответов, может быть показателем суетности и
скоротечности Facebook. Но сама возможность задавать их намекает на то,
что мы и вправду столкнулись с чем-то совершенно новым.
